Избранные главы книги "Выше Бога не Буду": стихи

66.

Время шло, Евгений окончил Университет и стал работать юристом. Альберт заканчивал 11‑ый класс и усиленно готовился к поступлению. Я, как и прежде, работал в таможне. Выстроив механизм взаимодействия внутри коллектива, у меня появилось свободное время, немного, совсем немного, но достаточно для того, чтобы я начал писать… стихи.

Безусловно, ничего не бывает случайно.

Однажды начальник собрал руководителей отделов и объявил, что в Таможенном управлении проводится конкурс художественной самодеятельности: «При приеме на работу наши кандидаты, как правило, рассказывают, что они мастера на все руки – и спортсмены, и художники, и крестиком вышивают. Так вот сейчас свое творчество личный состав обязан продемонстрировать в лучшем виде, дабы не уронить честь поста и мундира. Через неделю начальники отделов представляют мне списки участников художественной самодеятельности со своими концертными номерами, а если таковых в ваших подразделениях не обнаружится, тогда извольте сами».

Народ немного повозмущался, но приказ получен – надо искать таланты. Сдвинуть людей в сторону творчества, особенно если они им никогда не занимались, крайне сложно. Я решил, что вернусь к этому вопросу через неделю, а пока надо сделать кое‑какие документы. И я сел заполнять формуляр в отделе документационного обеспечения.

Передо мной стоял монитор, с уже набранным кем‑то текстом – какие‑то нелепые, ужасные по смыслу стихи с рифмами из серии «ботинки‑полуботинки». Скорее всего энергетика дня была агрессивной и критичной, и я, не заморачиваясь на этикете, спросил девушку, начальницу этого отдела: «А что за бред у вас в компьютере, кто это в безумстве тренируется?» Девушка обиделась, очень серьезно обиделась, потому как стихотворение было подготовлено ею к конкурсу художественной самодеятельности. Узнав про это, я сказал, что такие тексты даже на заборах писать нельзя, не то что со сцены читать. Девушка ответила, что я ничего не понимаю в стихах, сам в этом плане полный ноль и нечего критиковать прекрасное произведение.

Я раньше не писал стихи, хотя в детстве пытался, но получалось примерно то же самое, что я видел на экране монитора. Я ушел к себе в кабинет и через десять минут принес ей стихотворение на листе формата А4. Это было мое первое стихотворение в жизни.

Когда на следующем совещании начальник спросил, кто из моего отдела поедет на конкурс, я сказал, что поеду сам лично. Я поехал и занял там первое место.

Позже я написал еще множество стихов, и это было очень интересным занятием. Я закрывался в кабинете и уходил в какой‑то транс, буквы складывались в рифмы сами собой. И я испытывал огромное удовольствие от того, что все получается.

Но однажды мой компьютер вышел из строя, и я решил взять карандаш и бумагу и написать пару строк. И вот тут‑то меня ждало еще одно открытие: ни строчки, ни букв, ни рифм, ни смысла. Полный ноль. Куда что подевалось? Как интересно, подумал я, вот уже два месяца, каждый день, мне легко и просто удается написать какие‑то интересные строки, а тут как будто и не было всего этого – ни конкурса, ни первого места, ни пылесоса, который мне там вручили. За целый день ни одной стоящей мысли, которую можно было бы сказать стихами, я так и не выдал.

Я расстроился и огорчился. Вечером я все думал о том, что же произошло, почему. Я вспоминал все обстоятельства: все было как обычно, за исключением того, что компьютер был сломан. Я включил домашний компьютер… и быстро написал стихотворение. Играючи! Убрав в сторону клавиатуру, взял в руку ручку и… ничего, ничегошеньки, ни строчки в голове. «Интересно, что происходит? Надо поспать, утро вечера мудренее, может, во сне что увижу».

Проснулся я от кошмара. Мне приснилась давняя история, в которой меня привязали к дереву, и тот ужас от невозможности пошевелиться. Что это? При чем тут вчерашняя ситуация и моя способность писать стихи?

Мне два раза повторять не надо: если не мое, значит, не мое, я это быстро понимаю. Начал вспоминать все, что связано с деревьями, растениями, растительным миром.

Так… в третьем классе я залез на березу – все лазили, и я полез. Никто не упал – а подо мной та же самая ветка, на которой все безопасно тарзанили, сломалась, и я рухнул на землю.

Так… следующий момент. Взрослые скидывали с крыши доски, одну за другой. Присели отдохнуть. Работы возобновились в тот самый миг, когда я проходил мимо – и первая же доска припечатала меня к земле, вторая шлепнулась на меня уже лежащего. Кое‑как, с гудящей головой, я отполз в безопасное место.

Потом был вот этот случай, про который мне напомнили во сне. Маловато фактов. Что еще?

В памяти всплыло огромное количество случаев не очень приятного контакта с растительным миром. Я вспомнил, как мне тяжело давались уроки ботаники. Я там просто засыпал, был в каком‑то анабиозе. Любой отвар или настой из трав только усугублял мое состояние во время простуды. Сбор гербария и в школе, и в институте казался какой‑то нескончаемой, просто невыносимой каторгой. Как я не любил работать в летнем саду, находиться длительное время в лесу!

А сильнейший в своей жизни приступ радикулита я получил после того, как поспал на ветках ивняка. Бумага это целлюлоза, целлюлоза происходит из растительного мира, из деревьев. Цветы. Да, конечно, цветы. Сколько раз мне их дарили – и все время я попадал в переплет.

Принимать подаренные цветы я прекратил в двадцать пять лет.

Опять в день рождения мне подарили огромный букет – и в этот же вечер у меня вышел серьезный конфликт с начальником милиции. Его только что назначили командовать районным отделом. Он был молодым, полным сил и энергии, он хотел побороть преступность, я так полагаю, и для этого пришел в ресторан. Он был без формы. Совершенно обычный с виду человек, но внутри у него сидела власть. Власть, не данная природой, а приобретенная вследствие изощренного ума и хитросплетений в отношениях. Он был навеселе, и этот фактор ускорял желание проявить новообретенную власть.

В общем, он достаточно жестко раскритиковал нашу веселую компанию и попытался взять меня на болевой прием – вероятно борьбой занимался. А я занимался волейболом и как‑то на рефлексе воспринял его голову за мяч. И влепил со всей силы. Мой деньрожденный аргумент расстроил его сознание. И все.

По тем временам это было очень серьезным уголовным правонарушением: сопротивление сотруднику милиции.

Утром в кабинете командира части меня уже ждала группа товарищей. Теперь начальник милиции был в форме. Да, подумал я, надо же было так вляпаться в историю. Чуть поодаль сидел полковник КГБ, он тоже был в ресторане в тот вечер. Он, собственно, меня и спас, сказав: «Так, парни, я свидетель. И свидетель на стороне вот этого… – он указал рукой на меня. – Тебе на будущее: аккуратней с головами граждан, а тебе, – он посмотрел на начальника милиции, – форма очень к лицу, носи ее и не снимай никогда, даже когда спишь, чтобы люди знали, с кем имеют дело».

Вот вам и цветочки! Я вдруг вспомнил огромное количество эпизодов с цветами. Понравилась девушка, дарю букет – все, нет девушки в моем поле зрения! Навсегда! Или замуж выйдет, или уедет в далекие края. С тех пор цветы в подарок не беру и никому их не дарю ни в каком виде.

То, что энергия растительного мира плохо действует на меня, на мою интуицию, стало очевидным. До полной утраты рифмы.

А что такое рифма? Она ведь тоже не рождается в голове. Мы ловим ее. Это информация от мироздания. Стихи, музыка, любой вид творчества – это работа интуиции. Я, конечно, про творчество говорю, а не про «ботинки‑полуботинки». Стало быть, в моей ситуации растительный мир, его энергия снижает уровень моей интуиции и безопасности, и способность писать стихи таким образом исчезает, потому что без интуиции их не напишешь. Все это понятно, но почему это действует именно на меня? Огромное количество поэтов и писателей творили на бумаге и создавали шедевры. Что в моем взаимодействии с растительным миром не так?

Я решил не проводить эксперименты, но крепко задумался. Когда‑нибудь я пойму эту странную пока еще связь. Но все будет своевременно. В то время я это уже знал. Пока что мироздание без ответов меня не оставляло.

А стихи привели меня к очень интересному моменту в моей жизни. Они дали мне возможность задуматься о взаимодействии веществ в природе не с точки зрения физики и химии, а с точки зрения их воздействия на мою интуицию и безопасность.