52.
– Чьи вещи?
Сидевшая рядом женщина сказала, что сумка ее.
– Возьмите свою сумку.
Женщина взяла сумку в руки, под сумкой в колесном диске лежал черный полиэтиленовый пакет. Он был чем‑то плотно набит.
– Чей пакет? – я посмотрел на женщину.
– Нет, не мой. Моя только сумка.
Женщина была спокойна, она не лукавила.
– Граждане пассажиры, в колесном диске находится полиэтиленовый пакет черного цвета. Кому он принадлежит?
В ответ тишина. Пассажиры стали оборачиваться, смотреть друг на друга. Нестандартная ситуация всегда интересна. Боец СОБРа напрягся. Он был опытным сотрудником и понимал, что реакция владельца пакета может быть различной. Он поправил автомат:
– Всем оставаться на своих местах.
Голос его был уверенным настолько, что мне самому не очень‑то хотелось двигаться.
– Вы и вы, – я обратился к двум сидящим рядом пассажирам, – наблюдайте за тем, как я открываю пакет.
Я приоткрыл пакет, внутри была высушенная буро‑зеленая трава. Я вернулся в переднюю часть салона и начал рассматривать пассажиров, начиная с первого сидения. Они во все глаза смотрели на меня.
– Где ваш багаж?
– У меня ничего нет.
– Вам придется пройти на таможенный досмотр.
Он встал. Надо отдать должное его воле. Он держался из последних сил, визуально не выдав себя ничем. Я понимал, что не будет ни отпечатков пальцев, ни свидетелей того, как он положил пакет в это злополучное для него колесо, а мои ощущения к делу не пришьешь.
Началось выполнение всех положенных в такой ситуации формальностей, огромное количество бумажной работы, химические экспресс‑анализы содержимого пакета. Там оказалась марихуана. Вещество, запрещенное к ввозу в страну. Другими словами, это была контрабанда наркотического вещества, а контрабандист сидел передо мной и страшно боялся. Единственной уликой против него стал бы смыв из‑под ногтей, под которыми обнаружились следы каннабиса. В принципе, мое дело сделано, дальше – работа дознавателей. Но вероятность того, что у парня есть шанс уйти от ответственности, была весьма высока. Увязать бесхозный пакет и следы под ногтями теоретически можно, а на практике любой адвокат разобьет это дело. Но у меня все же было преимущество. Парень был в шоке от того, что пакет был обнаружен очень быстро и в конкретном месте, а его самого я вычислил в течение каких‑то пяти‑шести секунд. Он был уверен, что есть свидетели, которые, возможно, что‑то заметили и сообщили на границу. Он думал, что я все знал заранее. Эти мысли были его ошибкой.
Моя работа, да и работа многих других людей в таможне, была построена на работе интуиции. Разве что у меня получалось значительно лучше. Кроме непосредственной фискальной функции основной задачей была борьба с контрабандой. Экономическая составляющая в этой деятельности была весьма важна с точки зрения государства, а вот борьба с контрабандой наркотиков была личным делом практически каждого сотрудника. Мы хорошо понимали важность этой борьбы. И у меня не было сомнения, что наркомафия может попытаться завербовать инспекторов, ведь люди слабы. При назначении на руководящую должность я сразу сказал своему начальнику, что некоторых уволю, ради их же блага: они не справятся с задачей.
Интуиция – чувство, не регламентированное наукой. Но в каждой таможне есть психологическая служба, которая подбирает кадры и занимается их подготовкой, в том числе выработкой навыков и тренировкой способностей на основе методов невербального анализа лиц. Кому‑то из инспекторов это удавалось легко, кто‑то откровенно не понимал и потому не видел смысла в изучении этой науки. Но я всегда акцентировал внимание на необходимости ее изучения и просил опытных сотрудников рассказывать молодым, по каким признакам происходило то или иное задержание запрещенных веществ. И очень часто эти сотрудники говорили одну фразу: «Я не знаю чем, но чем‑то он мне не понравился». Вспоминай чем, чем именно. Всегда есть эмоция! Одна девушка вспомнила: «Я почему‑то испугалась его. Человека, который вез наркотики».

Приобрести книгу можно на официальном сайте.