Алексей Шахматов: Давайте
чуть-чуть отойдем от науки, перейдем в метафизическую область бытия, перейдем к
религии, наоборот. Даже совсем, наоборот. Дело в том, что, ну, была такая
странная история в пятницу, связанная с соборной мечетью. Я так понимаю, это на
Проспекте Мира, да, Свет? У нас мечеть… Какие то были… я чуть… потом подробнее
об этом расскажу… В общем, результатом было недовольство и еще одно письмо по
поводу целесообразности возведения мечети… от мусульман письмо о целесообразности
возведения мечети в Текстильщиках, на Волжском бульваре, против чего
категорически протестует противосла… православная диаспора. Диаспора. Православная.
Которая там проживает. Тем не менее, что касается православных храмов, по
просьбе Патриарха в Москве построят 200 православных храмов. Это Ресин говорит,
кстати. Успел сказать. Успел сказать Ресин. Пока не назначили кого-то вместо
него. Успел сказать Ресин. И большинство православных храмов планируется
построить в спальных районах Москвы. Церкви пусты! Куда еще 200 храмов – вопрос.
Зачем это делать – вопрос. Как коррелировать строительство храмов, мечетей,
синагог, католических костелов и так далее. Вера в России: реальность и
перспективы этого. Наш эксперт сегодня выскажется по этому поводу. Победитель «Битвы
экстрасенсов»
АШ: - Это то, что я подумал?
АЛ: - Все хотят знать, есть ли Бог
АШ: - Вот, я это и подумал! Так… и,
что вы отвечаете,
АЛ: - Я говорю, что Бог есть. Реально он есть. И он не имеет никакого отношения ни к институту Церкви, ни к религии. Понимаете, есть вера, а есть религия - это разные вещи. И, по моему мнению, вера зависит не от количества построенных храмов..
АШ: - Так…
АЛ: - Вера зависит на первоначальном этапе, от качества проповеди, силы проповедника, а в дальнейшем - от личного опыта. Понимаете, вот есть такой факт. До 1917 года в России было огромное количество храмов и церквей, действующих и рабочих, в которых было полно народа, в школах перепродавали закон Божий. И как же могло так случиться, что миллионы православных христиан в одночасье забыли Бога, стали маловерующими или атеистами. Почему церковь, вот, практически, в одночасье потеряла свои позиции?...
АШ: - Ну, как… Мне кажется, это
понятно,
АЛ: - Так вот это и странно, ведь, практически, были самые благоприятные условия, однако, с курса сбились. Вы понимаете, вообще, для истинной молитвы Богу специальные места не нужны. Если опять же к истории обратиться, все великие старцы молились, там, в горах, в пустыни, в скитах. Они были крепки в своей вере и, конечно же, получали по вере своей. Но, для обычных людей, вот, ну обычных, слабых людей, такие сооружения храмы, там, мечети, синагоги - необходимы. Там ну, во-первых, архитектурное великолепие усиливает этот момент, коллективное исполнение ритуалов сплачивает, дает осознание правильности того, что ты делаешь. Ведь, то же самое делают тысячи людей, и нам кажется, что…
АШ: - Ну, раз тысячи людей делают, значит, это так и должно быть!
АЛ: - Да!
АШ: - А правильно я вас понимаю, что наличие церкви и приход человека в церковь совершенно не говорит в реальности и о силе его веры. А, может быть, наоборот, говорит, о его слабости и о том, что ему необходимо убедить себя, что он верит.
АЛ: - Именно так, Алексей, все совершенно верно!
АШ: - Если вам… самый популярный вопрос к вам есть ли Бог или нет, это означает что большинство людей, с которыми вы общаетесь, ну, если брать ввиду такой срез общества, сомневается вообще в том, что он есть, если вас об этом спрашивают. Можно ли реально говорить о вере вот сейчас в России. И меня вот что волнует на самом деле, вот честно вам скажу, что меня волнует. Когда говорят ислам, когда говорят иудаизм, дзен-буддизм, да что угодно, в частности, нас же очень волнуют мусульмане в Москве, очень волнуют нас мусульмане все, и ОМОН московский очень волновал в пятницу мусульман, в свою очередь. Вопрос вот в чем: а кто верит? Если взять Москву православную и Москву мусульманскую: а кто верит, а кто больше декларирует? В ком больше веры?
АЛ: - На сегодняшний день, я думаю, что здесь примерно у нас паритет
АШ: - Паритет…
АЛ: - Да. По большому счету, на мной взгляд, да и не только на мой, многие люди так думают, что религия разобщает людей. И я не вижу в ближайшее время объединения религий.
АШ: - Мммм! Я бы сказал, это крамольная точка зрения!
АЛ: - Ну, может быть. Более того, раскол усиливается, и в этом надо отдавать себе отчет!
АШ: - То есть, религия разъединяет людей на самом деле…
АЛ: - Естественно! Понимаете, нужно осознать, что заигрывания со всеми религиями не приведет…
АШ: - Ни к чему хорошему…
АЛ: - …к положительному результату.
АШ: - А скажите мне, пожалуйста, а могут ли, поскольку мы слышим с разных трибун, о том, что мы - многоконфессиональный город, а это реальность, это действительно так, а возможно ли, возможно ли мирное сосуществование разных конфессий в рамках одного города. Если вы говорите, что… разъединяет людей, или это всегда будет внутренний конфликт, который может впоследствии получить не очень приятное продолжение?
АЛ: - Я так полагаю, что тут должен быть совершенно другой подход, другая методология. Потому, что если мы будем иметь в головах одни лишь церковные догматы, о том, что «наш» Бог самый лучший, мирного сосуществования не получится. Это тупиковый путь развития.
АШ: - А какой же тогда перспективный путь развития?
АЛ: - Ну, вот смотрите, вот сейчас в Москве храмов предостаточно, и они, практически, не заполнены, да..
АШ:- Да.
АЛ: - Они пусты. И для начала нужно заполнить те храмы, которые есть, а средства направить на фундаментальное исследование всех религий. Не своей такой родной, «единственно правильной», а всех. И изучать их надо не с точки выделения какой-то из них в «правильную», а с точки зрения создания объединенных универсальных и понятных большинству людей ценностей. Нужно сосредоточиться на фундаментальных исследованиях священных книг не только богословам и историкам-теологам, которые, как правило, находят и видят исключительно положительные качества в своей религии…
АШ: - Ну, ведь фокус любой религии в ее предельной демократичности и доступности для огромного числа людей. Если вы говорите о фундаментальных исследованиях – получается, сразу же, что это удел избранных, а как же остальные? Как им то нужно понимать, что мой Бог - это мой Бог, и я ему молюсь. И никого кроме него. Понимаете, о чем я говорю, да?
АЛ: - Понимаю…
АШ: - Если я верю, что зеленое - это зеленое, то не надо мне показывать на красное и говорить, что это зеленое, я просто не пойму этого человека. Вот мне не очень понятно, как можно сосуществовать в рамках разных конфессий и в географии одного города. И при этом сохранять вот какие-то… должна ли быть доминирующая конфессия, должна ли она определять нравственный стержень страны, или это можно в поликультурной в полирелигиозной среде продолжать так существовать, как вы полагаете?
АЛ: - Вы знаете, конечно, здесь нужно находить какие-то точки соприкосновения. Только ради того, чтобы оставить ситуацию, по крайней мере, вот на этом уровне, чтобы не отягощать ее различными событиями. Вот в маленьких городах России, не в Москве, допустим, если взять там Поволжье, Урал, Сибирь - там тоже достаточно много конфессий, но при этом вопрос остро не стоит. Поверьте, не стоит! В Москве этот вопрос раскачивается!
АШ: - Ну, он раскачивается не потому, что православные что-то… толи им храмов не хватает, то ли еще что. Мне кажется, мы с вами понимаем, что между строк, между цифр «200 православных храмов» нам нужно прочитать, что это - реакция на мусульманскую экспансию. Не строительную экспансию, а нравственную, конфессионную, конфессиональную экспансию.
АЛ: - А, на мой взгляд, это не так! Дело в том, что сейчас у нас, вообще, вот этот год, 2010-ый, и я читал (АЛ имел в виду - писал) в своих там статьях, это год боевых действий, войны. Война бывает горячая и холодная. Сейчас у нас холодная война. Так вот, эти все планы по переносу памятников там, по строительству храмов… еще еще еще и еще - это просто маневры. Понимаете, это маневры, не более того. Ни у кого нет реальной цели эти храмы строить!
АШ: - Но, если вы говорите, что холодная война…
АЛ: - Ну, естественно…
АШ: - Эта война предполагает противников, ну, обозначьте нам, кто противники? А тогда кто противники? Говорите, говорите - кто противники?
АЛ: - Ну, допустим, по столице существует масса групп людей, которые именно в этом году противостоят друг другу. На следующий год будет ситуация гораздо проще, да. Мы прекратим «воевать», и будем искать точки соприкосновения. Просто я хочу сказать, что все эти маневры, нужно рассматривать именно как маневры.
АШ: - Ну, в том числе, и ваш ответ на мой вопрос…
АЛ: - Да…
АШ: - Ну я понял… (смеется)
АЛ: - Конечно…(смеется)
АШ:- Спасибо! Спасибо большое!
